Ivan Budist
Откровения 41...50
Органическая святость
I. Забвение
Владимир не всегда был таким. Раньше он хотел стать космонавтом. Теперь он стал заложником. Заложником видения: ему чудилась сумрачная глушь далёких лесов, где посреди урочищ и боров, бродит, неподвластная никому, органическая святость. Он не знал, что это такое, разве что читал когда-то в «Технике молодежи», и то – урывками, по частям, не понимая сути изложенного, не вникая в подробности чертежей, не замечая наклона шрифтов. Но читал. Читал! Однако сейчас он не помнил, что органическая святость не бродит, а ползает, и что она не такая уж и органическая, и что число её – лесное, число – 5788...
II. Пробуждение
Но вот встрепенулся разум Владимира, спали оковы, натянулись канаты – воспрянул он всем телом своим! Да и было в нём что-то яростное, от огня да стали отнятое! Видел Владимир предназначение своё – святость органическую сыскать! Вообще, он бы её и отыскал, но вот беда: городским был наш Владимир, совсем городским. А посему он решил найти путь к органической святости в своей квартире. Довольно странное решение. Но с другой стороны, посудите сами: Сибирь была далеко, а квартира – близко. Возможно, Владимир был слегка душевнобольным.
III. Знание
Впрочем, душевный недуг Владимира не помешал ему грезить. Он уже точно знал, что органическая святость поселилась в его квартире, а также вспомнил и то, что она ползает. Тогда он начал ползать сам: из комнаты, по коридору, на кухню... Страшно было: шорохи и скрипы преследовали его. Но органическая святость ему нигде не встречалась. Возможно, днем она прячется под шкафом?.. Перед взором его горячим всё крутилась и крутилась, будто презренный спиннер, она – органическая святость! Владимир шептал цифры:
– Святость пять-семь-восемь-восемь, мы в наш дом тепло приносим!
– Святость пять-семь-восемь-восемь, мы мечту свою не бросим!
– Святость пять-семь-восемь-восемь, мы со всех, как с гадов спросим!
И уже только когда вязали его, колотящегося в бреду, санитары, увидел за плечом одного из них на потолке Владимир, наконец, святость свою. Святость не эфемерную, органическую.
IV. Знакомство
В сумасшедшем доме Владимир познакомился с Нестором. Тот тоже состоял в поиске, однако, не органическую святость он искал, а последний сезон. И что уж говорить, не Христос да кошка были его друзьями, а мертвая канарейка, да банка с солидолом. Он каждое утро аккуратно намазывал канарейку солидолом, да шептал задушевную мантру пернатых из «Башни Птиц». А ещё он рассказал Владимиру, в чём принципиальная разница между сковородкой и ведром (это знание Владимиру в будущем пригодится). Но Владимир мало его слушал, так как был занят своим поиском: он почти набрёл на следы органической святости. Ему осталось только понять, как вступить с ней в контакт. Когда ночью в палате было тихо, он сползал с кровати, вставал на четвереньки, пытался привлечь её внимание...
V. Прозрение
Как-то раз в палату принесли много картинок. В основном, пейзажи. Владимиру понравилась фотография леса. Нестор объяснял, что надев на голову сковородку, можно смотреть на лес под альфа-углом, а надев ведро – смотреть на лес вообще не получится. Он деловито натирал мёртвую канарейку солидолом, и именно тогда Владимир, наконец, заметил, что на банке написано «органическая смазка». Он подумал, что сможет использовать вещество для вызова органической святости (подобное стремится к подобному!). Ведь святость не приходила, несмотря на то, что Владимир исправно ползал каждую ночь между кроватей, порой в темноте стукаясь лбом об их металлические каркасы. Но это его не смущало. Он двигался к своей цели.
VI. Призыв
Нестор сжёг все картинки с пейзажами. Он объяснил это тем, что они очень тоскливы и не дают его канарейке проснуться. На дым сбежались санитары и всех сильно избили. Досталось и Владимиру. Однако Нестору досталось хуже: его в итоге вынесли на носилках, и путь к заветной банке стал свободен! Той же ночью Владимир, как обычно сполз на пол, направился к тумбочке Нестора. Завладев банкой с солидолом, Владимир уполз в угол палаты. Там он открыл банку, стал обмазываться её содержимом, растирая жирную массу по телу. По палате пополз неприятный запах, так как солидол был давно просрочен. Владимиру грезилась органическая святость, которая сейчас явится к нему. И шептали ему злые духи, искушая прекратить таинство: «Отныне будешь ползать, как червь! Как гнида будешь копошиться ради куска органического!»
VII. Причастие
...Владимир надел на голову ведро, при помощи которого мыли полы, чтобы стать ещё более отрешённым от мира. Он в неистовстве ползал по полу, пачкая его солидолом, бил себя по ведру уткой, которую достал из-под кровати Нестора, и выл. Он знал, что таким образом он призовёт органическую святость. И святость услышала его! Она явилась в образе дохлой канарейки, которая смотрела, вывернув поломанную шею и все время трясла головой, по инерции щелкая клювом. Вокруг ползающего и гремевшего ведром Владимира уже столпились другие больные, уже прибежали дежурные санитары, уже стали его хватать, но Владимир не сдавался: он изворачивался, бил уткой по ведру, мычал. Канарейка тряслась: она требовала ещё солидола. Но больше не было. И тогда органическая святость, наконец, поглотила Владимира полностью.
VIII. Завет
Далеко-далеко, в дремучих сибирских лесах, ползает по полянам, стелется в оврагах да низинах, промеж коряг-когтей да пней-старожил, леса те охраняющих, органическая святость. И таит в себе она корень двойственный, от птицы-канарейки, да банки-солидола ведомый. Корень сей – не праздных дней вердикт, но воля и дух человеческий, что проявил Владимир, безвестный отрок стада людского. Каждый может с ним повстречаться ночью темной у костра. Выскочит Владимир из кустов: весь солидолом обмазан, в руке – медицинская утка, на голове – ведро, поверх ведра того – канарейка дохлая, но живая. И будет Владимир говорить ровно три часа и три минуты, и бить себя по ведру уткой, да вокруг костра ползать. Главное, слушать его, не перебивая. А как перебил – сразу пропал!
Новый год 2018!
Вот пусть плюнут себе в лицо те, кто считает, что истинный Новый Год наступает именно в ночь с 31-го декабря на 1-е января. Ну или пусть не плюют, ничего от этой перестановки в мире не изменится. Старый стиль — он такой старый, что есть смысл отбросить условности, переделать границы, изменить сами условия. Иными словами, вернуться назад, в предтечу, в самое начало начал. Без фанатизма, конечно. Да даже если и с ним. А Новый Год — он как и Старый, что есть, безусловно, жутчайший парадокс, данный, тем не менее, кем-то нам в ощущения. Итак, с Новым Годом! Ура!
Хлеб насущный
...На второе подали отварных трубопроводных присосочников с агар-агаром под соусом ле-про.
– Я больше не могу есть эту гадость! – фыркнула Настёна.
– Как ты ведёшь себя, маленькая мисс? Мы же на приёме у самого барона д’Шампердьяка!
– Я что, виновата, что этот барон жрёт одну мерзость?! От супа меня едва не стошнило!
– А ну, ешь! И хватит капризничать! – сердилась на Настёну её мать.
А барон тем временем рассказывал историю своей юности:
– Да, уважаемые гости, голодное было время! Когда кончалась рабочая смена, мы сразу бежали в подвал, главное было — успеть. Кто первый добежит, того и крысы! Хорошо, если попадались беременные: мы поедали их вместе с детёнышами. Но кое-что надо было приносить и домой. В цеху всегда стояли бочки с маслами, жирными кислотами и глицерином. Мы делали из всего этого блюдо под названием «паштет Елизаветы». А вместо хлеба ели сгущённый крахмал с органическими чернилами; их тоже поставляли в цех. Называлось это «бутерброд цветной». И получался вполне, знаете ли, сытный ужин. Так что, мадам и месье, поверьте: даже сейчас, на пике своего могущества, я знаю цену хлебу насущному!
Уже изрядно позеленевшая лицом Настёна в этом ни капли не сомневалась.
Мебельный бунт
Марина тихо и покорно сидела на своём рабочем месте, когда на сотрудника офиса внезапно напал шкаф. Сотрудник с переломом носа ретировался, но шкаф на этом не остановился. Он принялся крушить стеллажи с книгами и канцелярией, обрушивая всё их содержимое на пол. Затем шкаф двинулся на рабочие места, сваливая со столов компьютеры, переворачивая сами столы. К этому моменту в опенспейс №2 вбежали люди с пожарными топорами, принялись колоть шкаф. В итоге им удалось обуздать поехавшую мебель, однако, они не учли одного: щепки шкафа попадали на столы и кресла... К вечеру в здании творился настоящий мебельный беспредел: столы, стулья, шкафы, кресла, диваны, даже холодильники с дешёвой газировкой будто бы взбесились! Они перекрыли двери, заколотили окна досками павшего товарища, окопались, будто загнанные звери в недрах своего обиталища; Марине удалось вырваться, и она, курносая, долго ещё ела тирамису в кофейне напротив офиса; к зданию бегут люди, вооружённые огнемётами, и всё её внимание по сути сковано двумя окнами; там сидят два обезумевших менеджера, пишут дрожащими пальцами письма прощальные в мессенжеры; брызжет огонь, ползёт копоти вонь; плачет улица, ликует Кустурица, ничто никогда здесь не образуется; долбаный начальник, проклятая работа!
В память о группе Дятлова
(01.02.2018)
Сегодня печальная дата (впрочем, их и так каждый день хватает, просто мы не всегда акцентируем на тех или иных своё внимание) — драматическая ночёвка туристов группы Дятлова на перевале имени его же с неожиданной развязкой в конце. Мнений и версий случившегося в ночь с 1-го на 2-е февраля 1959-го года более, чем полсотни; местами они затрагивают такие области и закоулки сознания, как метафизические феномены и инопланетные контакты. Наверняка у каждого, кто интересовался этой историей, есть и какая-то своя версия тех печальных событий. Кстати, у меня она тоже есть, вот ведь удивил, не правда ли? Но лично моя версия состоит из двух наиболее популярных, поэтому будем считать это версией-комбо. Кстати, как показывает жизненный опыт, всевозможные аварии и катастрофы, особенно техногенного характера, возникают при совокупности нескольких факторов. Например: топливомер не от той модели + некорректная заправка топливом + КВС спешит на праздник = самолет упал. Думаю, гибель группы Дятлова здесь не стала исключением. А на картинке внизу вы можете наблюдать потенциального свидетеля тех событий (если не причину), вогульскую бабу Сорни-Най с печатью техногенного века на лице, которая, печать эта, нам как бы намекает...
Эти и те
– Вы за кого?
– Я против.
– Против кого именно? Против тех, или против этих?
– Против всех!
– Простите... Как это – против всех?
– А вот так. Против всех.
– Но так нельзя! Можно быть только против кого-то одного: против тех, или против этих!
– Не обязательно.
– А вы сами-то – из кого будете? Их этих или из тех?
– Из никаких.
– Вот это поворот! А кто это такие – никакие?
– Те, кто против всех.
– Значит, получается, вы одновременно против и тех, и этих?
– И так можно сказать.
– Запутали вы меня!
– А вы-то сами против кого?
– Я за всех!
– Это как же?
– А вот так! Я и за этих, и за тех!
– Но это же абсурд!
– Не обязательно.
– А вы сами тогда – кто?
– Я из каких.
– Понятно... Все вы – какие – на одно лицо...
Спор, впрочем, им закончить не дали: суровый крепкий человек в форме велел одному отойти направо, а другому – налево. Там, у серых стен в свете прожекторов уже теснились группы каких и никаких. А может, и тех, и этих. А может, и вовсе других...
Восьмое марта
Марина жила одна с кошкой в небольшой старой квартирке. Как и полагается забитой жизнью и деморализованной комплексами неудачнице, она испивала чашу боли и унижений каждый день до дна. За стеной её давно не ремонтированной халупы обитали грубияны-соседи, постоянно стучавшие ей в стену, когда Куся просила еду, громко мяукая. На работе Марину всячески морально истязал кровопийца-начальник, норовивший спихнуть на неё всю мыслимую и немыслимую работу. В подъезде её каждый день подстерегала хамоватая консьержка, требовавшая с неё дополнительную плату за «животное в доме». Сложная жизнь отягчалась тем, что у Марины была невыразительная маленькая грудь, кривоватые ноги, не очень правильной формы курносый нос, жидковатые волосы и ужасная отвратительная страшная щель между двумя передними верхними зубами! Когда Марину унижали, особенно прилюдно, она необратимо краснела и пыталась как-то оправдываться, но от обиды и горечи в быстро произносимых ею фразах из-за этой щели начинал появляться мерзкий свистящий звук, отчего насмешки и издевательства над несчастной приобретали особо пикантный характер.
В своих мечтах и фантазиях Марина часто представляла, как она, вооружившись автоматической винтовкой, расстреливает всех: соседей, консьержку, коллег по работе... А потом, небрежно бросив назад горящую спичку, гордо и статно выходит из очага поражения, поглаживая сидящую на плече Кусю. А сзади всё так взрывается, взрывается, как в голливудских фильмах, а она такая идет, такая, не оборачиваясь, а огонь сжирает сзади здания, автомобили, все трясётся, рушится, кровь, кишки, трупы, ВОЗМЕЗДИЕ!!!
Такие вот у Марины были мечты, мечты полные ненависти.
Но больше всего Марина ненавидела восьмое марта! Потому, что в этот день никто не дарил ей цветов, никто не называл её любимой, никто не открывал ей шампанского и уж тем более не предлагал ей ничего серьёзного. Обычно в этот день она плакала, сидя на подоконнике, сжимая в дрожащих руках большую кружку с кофе, которую ей подарили на работе. Куся обычно сидела рядом в ногах; она тоже плакала. Потому что нельзя было не плакать. Такая вот была жизнь. Но всё-таки Марина была рождена для другого. Наверное, придётся подождать ещё несколько лет.
Накануне выборов
Варвара Петровна читала в кресле Шопенгауэра. Она работала секретарём в территориальной избирательной комиссии, и перед выборами ей необходим был заряд мистицизма и подозрительности. Рыжий котик дремал у неё в ногах. За чтением книги Варвара Петровна не заметила, как Чёрная Гадина тихо высунулась из вентиляционного окошка и поползла по стене, оставляя на обоях мокрый след. Варвара Петровна перевернула страницу. А Чёрная Гадина была уже близко: она подступала к женщине сбоку. Варвара Петровна громко чихнула, что немного напугало Чёрную Гадину. Высморкавшись, Варвара Петровна заметила на обоях мокрый след. Она решила, что её комнату опять заливают проклятые твари сверху, вскочила на ноги и бросилась к телефону. Котик от неожиданности отпрыгнул в сторону, ударившись башкой о свинцовый N-расщепитель, сломав хрупкую крышку. Чёрная Гадина в этот момент прыгнула в пустое кресло, желая растерзать уже отсутствующую в нём Варвару Петровну... Телефон не работал. Варвара Петровна дрожала от злости. Котик блевал из-за острой лучевой болезни. Чёрная Гадина шипела в отчаянии. Всем было плохо. Плохой был день. День накануне выборов.
Отчаянное решение, принятое наспех
– Так, значит, одно – мне, три – этим вашим ушастым чертям, семь – бородатым горцам, девять – людишкам, так?
– Всё так, повелитель!
– Хорошо, предположим... – Саурон медленно прошёлся по залу. За окнами Барад-дура бушевала гроза. – А – пять? Кому пять?
– Так это... В технологическом регламенте не было прописано...
– Что-то у вас тут не сходится. Нужно ещё пять колец и нужны их обладатели. Я же должен поработить всех, а для успешной реализации этого проекта мне важна вся возможная целевая аудитория! Уже заказаны таргетинг, конкурсы, реклама в группах... Вы чего?
Келебримбор задумался. Проблему нужно было срочно решать.
– Есть! Есть идея! Чиновники!
– Какие ещё чиновники?
– Московские. Из мэрии. Смотрите. Есть такой параллельный мир, Москвой называется. Там уже создали кольца: Бульварное, Садовое, Третье Транспортное, МКАД и МЦК! Как раз пять и набирается!
– Ну, допустим... А чиновники? Это люди?
– Это чиновники.
– А я смогу их поработить?
– Легче и быстрее, чем всех остальных, повелитель!
– Ну что же, – Саурон задумался. – Давайте попробуем!
– Тогда я приступаю к созданию портала, повелитель!
Решение было принято. Тёмный властелин ещё не знал, с какой грозной и коварной силой ему предстоит столкнуться...
Степенные башни власти или привет Рональду Грэму
Как известно, теорема Персея о невозможности допустить хотя бы одну коррупционную схему в многомерном пространстве власти давно требовала решения. Однако только сейчас появилась вменяемая гипотеза, описывающая минимальную верхнюю границу множества уровней власти, удовлетворяющую условию задачи: после неё коррупция будет неизбежна. Окончательным решением теоремы это множество не является, но даёт надежду на появление оного в скором времени. Иными словами, решение теоремы — это нахождение того самого множества, до достижения которого коррупцию ещё можно избежать. Далеко немногие способны хотя бы приблизительно осмыслить подобные масштабы, но, к счастью, у нас в стране есть кандидат на роль такого вычислителя...
Хотя, нет.