Михал Михалыч кашлянул, отпил воды из стакана, продолжил:

– Таким образом, мы убиваем, значит, сразу всех зайцев. Посудите сами. Гроб вам выдает государство. Вы платите только за его аренду. Разумеется, прописка вам не нужна, ибо выбраться из гроба самостоятельно будет невозможно. Конечно, если вы решите сменить гроб или, скажем, даже кладбище, вам нужно будет подать заявку в Похоронное Бюро, оно рассмотрит и, если не возникнет никаких вопросов – пожалуйста!

Потом, вам не нужно будет ходить в магазины за продуктами: питательная среда, значит, будет поставляться через систему шлангов прямо в гробы и вводиться внутривенно. Стоить это будет в разы дешевле, чем, простите, хамон! Медицинская помощь будет вообще не нужна! Ну посудите сами: что с вами может приключиться в гробу? В новейших моделях давно предусмотрена система вентиляции, кондиционирования, проведен санузел. Предусмотрены, значит, санитарные нормы. Так что лично я не вижу причин отказываться от такой прекрасной идеи, более того, она полностью отвечает современному вектору импортозамещения, поскольку все гробы изготавливаются из нашей отечественной сосны!

Скучать в гробу тоже не придется: прямо под крышкой будет подвешен плоский экран с двумя сотнями каналов! Будет, чем заняться!

Наконец, телефонная связь тоже предусмотрена, и вы сможете общаться со своими родными и близкими из других гробов в любое, значит, время!

– А как быть с интернетом? – донесся вопрос из зала.

Михал Михалыч немного замешкался, перебирая в руках бумаги:

– Интернет, значит... Да! Будет проведён в каждый гроб, я вам обещаю! А главное! Главное, граждане, это ваша безопасность и общая кладбищенская стабильность! Разве не этого мы хотим? Так что предлагаю: кто за реализацию данного проекта, поднимите руки!

В газете «Печальная Москва» прописали, что недавно отрытые станции метро новой ветки на юге города – «Триптихово», «Новоайфонская» и «Архейский парк» – к ноябрю будут обратно зарыты. Уже и планы согласованы, и документы подписаны, и грузовики землёй загружены.

Это сообщение вызвало шквал негодования у жителей района. С боем, но они добились встречи с главой местной управы Кузякиным. Атмосфера в зале накалялась.

– Как это, зарыты?! Вы что?! – негодовал зал.

– Спокойно, спокойно, товарищи! – отбивался Кузякин. – Мы понимаем ваши опасения. Но специально для вашего комфорта по маршруту вышеупомянутых станций будут пущены комфортабельные автобусы. С вайфаем! И их маршрут будет соединять станции метро «Думская» и «Квачи», восполняя брешь в ветке.

– А какой во всём этом смысл?! – не унимался зал.

– Смысл в том, что на территории вашего района будет построен первый в мире экспериментальный пищевой трансбиоагрегатор! Слыхали о таком? То-то же! А его работе очень помешают вибрации, создаваемые поездами.

В Кузякина полетела пустая бутылка. Но он держался:

– Некоторые несознательные товарищи противятся прогрессу, но наша наука не стоит на месте! Потерпите! Уже через пять лет в вашем районе будет бесконечно много бесплатной еды, добываемой прямо из воздуха!..

Так или иначе, но главе управы удалось убедить жителей.

– И прально, пущь зарывають, – сидя у подъезда, прошамкала беззубая Настасья Герасимовна, – шо мы, на автобусах не ездяли? А так хоть поядим в кое-то веки вдоволь!

Её прозрачные глаза влажно лучились счастьем.

Этот случай произошёл в рукомойнике общественного туалета на задворках пресловутого офиса. В страшном споре сошлись два микроба, сошлись не на жизнь, а насмерть! Один считал себя ангелом, другой — машиной. Общим у них было только одно: презрение к человеку. В остальном же их мировоззрения кардинально различались. Так, например, «ангел» считал, что человек, позоря своё божественное происхождение, создал мыслящие машины, дабы сделать их будущей высшей расой, наплевав на традиционные верования и устои предков. А тот, что был «машиной», утверждал, что человек виноват в культивировании религиозного мракобесия, и только машинный интеллект сможет освободить земную цивилизацию от этой заразы.

Спорили они долго, едва не подрались. Однако спор выиграл человек по имени Альфия Турдиева, которая в 18:23, проводя гигиеническую уборку, обработала рукомойник обеззараживающей жидкостью.

– И вот, собственно, игра загрузилась, и мы видим экран создания персонажа. Нажимаем на изображение...

– Стоп. А почему первый персонаж в списке – мужчина?

Сергей задумался.

– Так это... Не знаю, так дизайнеры решили. У них там всё...

– А кто у вас дизайнеры? Тоже мужчины?

– Да, э... Виталик и Паша. Очень талантливые. Это ведь не первый наш проект, умеют все-таки...

– Ни черта вы не умеете! – Жанна Штольц фыркнула, встала из-за стола, направилась к окну, закурила. Сергей принялся зачем-то перебирать бумаги со сметой по проекту, лежащие перед ним.

Жанна Штольц посмотрела в окно, выругалась. Затем вернулась к столу.

– Давайте внесём правки. Я всё-таки заказчик, и даже если не знаю, как должно быть, то точно знаю, как быть не должно.

В этот момент в кабинет продюсера вошел геймдизайнер Виталик.

– О, ты кстати, – обрадовался Сергей. – Иди сюда. Смотри. Надо поменять местами стартовых персонажей, мужика и ба... и женщину.

– Ну это не проблема, – ответил Виталик.

– Ага. Поменять. – Жанна Штольц вульгарно стряхнула сигарету на пол. – А как быть с Израилем? Локализация же туда предусмотрена? Предусмотрена. А там читают справа налево.

Виталик не совсем понял суть сказанного, но как дизайнер, уловил главное.

– Мы можем расположить персонажей сверху вниз. Хотите?

– И кто же по-вашему будет наверху? Кто будет, так сказать, доминировать?

Виталик смутился.

– Если так принципиально кто первый, давайте поставим эльфа?

– А почему не эльфийку?

– Они ещё не доделаны, в аддоне только появятся... Зато есть механическое существо, оно как бы вообще без пола.

– Робота? Над женщиной? Вы что, издеваетесь?

Сергей дрожащей рукой протер влажный лоб.

– А давайте сделаем так, чтобы персонажи менялись каждую секунду местами? – предложил Виталик.

Жанна Штольц метнула злой взгляд:

– Кто и где появится первым?

– Можно сделать случайное расположение...

– И какова будет вероятность появления первым первсонажа того или другого пола?

– Придумал! – воскликнул Виталик. – Мы введем в игру трансгендера, поставим на первое место в списке персонажей! И нашим, и вашим, как говорится! – он облегченно заулыбался.

– А это будет эмтуэф или эфтуэм? – Жанна Штольц ехидно буравила Виталика взглядом, теребя пуговицу на своем френче.

– Чего? – не понял Виталик. – Он напряг всё своё воображение и вдруг громко заявил:

– Вот что! Мы сделаем две версии игры! В первой будут только мужики, а во второй – только тёлки!

Сергей схватился за лицо.

Прошло две недели.

Виталик шёл по хмурой улице, аккуратно обходя лужи мокрого снега. Его сегодня ждало целых два собеседования.

Ефим вошёл в избу. И как вошёл! Воспарил! Будто выхолощенный седобородый Икар, наплевавший на свой угрюмый Олимп с его обычными обывателями, и быстро устремившийся в промежутки между мирами. И никто не сказал ни слова, ни словца не проронил никого вообще, ни за что, ни про кого не подумал даже ни о чём. И Ефим ликовал. Он выглядел просветлённым и сосредоточенным. Никто ещё не видал его таковым! А он смеялся. И, казалось, сотни лиц обратились к нему в этой крохотной избе, что называлась сельским клубом, старом, седом, покосившимся... Да и какой же это был клуб, одно название, одно упоминание, одно лишь придыхание. Таких сельских клубов да по всей Руси-матушке – считать, не пересчитать. Эти архаичные постройки задолго ещё до всеобщего осмысления несправедливого бытия взращивали в своём нутре открытую чистоту хмельного кулака и напористую жилку упрямого человеколюбия. Это они запускали людей в космос железных проблем. Это они склеивали прослойки. Это они разрубали сочленения. Это в них кто-то и когда-то услышал самые сердечные эпосы про самых кровавых царей.

И тогда, в те дни неистового закипания и великого Ефимовского воспарения, загудело сытым шумом заполнение пустот, заиграли новыми красками транспарентные поверхности, взвились искривляемые кривые и раскинулись структурированные структуры. Очистился кэш, синхронизировалась статика, пересобралась сборка, открылись каналы. Провозгласили себя шлюзами порты. Рефакторинг всего кода!

Зашумел, завертелся в искромётном вальсе первопричин парадокс времени. Постулативно преобразовались функции, фундаментально отвердели константы. Деликатно замкнулись конвексные формы и гомеоморфно отразились от них многократно пересекающиеся прямые. Отчаянно визуализировались абсолютно чёрные тела и прокатились по мирозданию зачатки обратных потоков. Несведущий гений глядел радостно и печально, исследуя смиренно и торжественно этот водоворот переплетений. Да и среднестатистический бог поглядывал с ненасытной настороженностью. Всем было место и время, всех захватил последний, только что последний и вездесущий толчок законченных первопричин. Первопричин стремительных, несносных, будто в собственной простоте и изяществе убеждающихся. Невыносимо оставаться равнодушным при неотъемлемой бесконечной чистоте этих пестрых ощущений. В тот самый момент, когда они когерентны и неоднородны, свернуты и необузданны, сакральны и открыты. И вот тогда-то, собрав всю свою волю в единый доминантный кулак, сказал кто-то громко и безапелляционно: нет – реферальным ссылкам!

И Ефим тот неистовый тоже не верил в реферальные ссылки, ибо знал он наверняка: не тот богат, кто обладает, а тот богат, кто раздаёт!

Установились стереотипы, сформировались формальности, повесились ярлыки, определились пределы. Мотивации получили свои мотивы, да и в обратное тоже не было смысла не верить. Стабилизировалась сама стабильность! Устаканился граненый гранями Стакан Судьбы! Наступила эпоха новых свершений! Свершений законченных в самих себя!

И Ефим выключил свет!